Давид Гареджи. Яблоко раздора между Грузией и Азербайджаном

Последние политико-дипломатические развития вокруг монастырского комплекса Давид Гареджи показали, что в отношениях Грузии с Азербайджаном все не так безоблачно, как старались и стараются показать власти этих двух закавказских государств.

Напомним, что Давид Гареджи (по-тюркски - Кешикчидаг) являет собой комплекс из нескольких десятков средневековых храмов, церквей и пещерных святилищ, раскиданных по всей протяженности Гареджийского кряжа на границе Грузии и Азербайджана. В раннем средневековье Гареджийский кряж находился на стыке границ между Армянским, Грузинским и Албанским царствами.

Приблизительно там же проходила граница расселения этих древних народов. На всем протяжении средневековья территория храмового комплекса неоднократно переходила из рук в руки, и побывавшие на Кавказе самые суровые завоеватели Востока - монголы, сельджуки, османы неоднократно разрушали монастырский комплекс. Он подолгу приходил в запустение, поскольку земли вокруг монастырей не особо не отличались плодородием, а обитавшие там монастырские братии и монахи-отшельники, в свою очередь, старались вести отрешенный от всего мирского образ жизни. С проникновением в Закавказье среднеазиатских кочевников и далее, на протяжении всего позднего средневековья, области вокруг Гареджийского кряжа стали активно заселяться пришлыми тюркскими племенами, которым только в двадцатом веке усилиями младотурок, а затем и Сталина была предоставлена исторически фальшивая идентификационная карта с пометкой «азербайджанцы». Естественно, к монастырям Давида Гареджи эти племена не имели никакого отношения. Храмовый комплекс, как, собственно, и весь кряж они называли Кешикчидаг, что по-тюркски означает «Сторожевая гора» или «Охранная гора».

В эпоху владычества царской России по Гареджийскому кряжу проходила граница между Тифлисской и Елизаветполькой губерниями. Далее, в короткий период независимости кавказских республик, с 1918-го по 1920-ы гг. Гареджийский кряж де-факто разграничивал территории Грузии и АДР, хотя оба эти государства демаркации границ не проводили и вели территориальные споры. В советскую эпоху Гареджийский кряж опять же стал естественной границей между ГССР и АССР, но по сути делимитированной линии разграничения по кряжу не существовало, и никто этому не придавал большого значения, поскольку республики считались братскими. В те времена актуальнее считались споры по разграничению колхозных земель, нежели демаркация границ между целыми республиками. Хотя, возможно, Москва целенаправленно небрежничала в процессе перекройки и утверждения республиканских и автономных границ, дабы в случае необходимости использовать латентную конфликтность между национальными администрациями и народами.

Нынешние независимые Грузия и Азербайджан получили в наследство от Советского Союза путаную ситуацию с Гареджийским кряжем, так как участок границы по кряжу делимитирован и демаркирован сторонами не был. В данном случае фактически речь идет о 25-километровом отрезке, где стороны на протяжении уже четверти века не могут согласовать четкую линию разграничения. В результате этого единый монастырский комплекс фактически остается разделенным между сторонами, и каждая из них по своему усмотрению установила пограничные посты. Вследствие этого христиане-паломники и туристы для посещения комплекса вынуждены зачастую пересекать «азербайджанскую границу», ибо, скажем, одна из жемчужин храмового комплекса, монастырь Удабно контролируется азербайджанскими пограничниками.

Начиная еще с 90-ых грузинские власти предлагали Баку решить вопрос делимитации и демаркации границ, причем призывали решить вопрос с монастырским комплексом в свою пользу. Они не без оснований утверждали, что, поскольку монастырь является христианско-православным историко-архитектурным достоянием, то справедливо было бы, прочерчивая границу, его территорию полностью включить в грузинскую территорию. Причем в Тбилиси не настаивали на одностороннюю уступку, предлагали взамен части склонов Гареджийского кряжа передать Азербайджану более обширные земли на других участках азербайджано-грузинской границы. В Баку же всячески противились грузинским предложениям, а в качестве контраргумента указываемой грузинами «исторической справедливости» парировали, что монастыри комплекса Давид Гареджи настолько же албанские, насколько грузинские.

Дело в том, что называть храмы и святилища Гареджийского кряжа исконно грузинскими с научной точки зрения, действительно, не вполне корректно. Первые постройки комплекса основали сирийские отцы-монахи во главе с неким Давидом. В дальнейшем жизнь и история монастыря была тесно связана как с вехами истории грузинского христианства, так и с деятельностью армян-халкедонитов и греков. В общей истории монастыря оставила свой уникальный отпечаток даже арабская цивилизация. Пользуясь тем, что история комплекса Давид Гареджи столь обогащена влиянием общехристианской культуры, в Азербайджане начали продвигать версию, якобы, первичной принадлежности храма албанской истории, а остальные культурные пласты стали демонстрировать в качестве последующих наслоений. Национальная академия наук Азербайджана, совершенно не церемонясь с фактами, начала усиленно стряпать «исторические исследования» на тему албанской принадлежности храмового комплекса, что, в общем-то, полностью вписывается в ее доктрину перекройки всей истории Кавказа. Конечно, версия об «албанской первородности» монастыря сама по себе абсурдна, но даже если предположить, что народности Кавказской Албании тоже соприкасались с историей этих храмов, то это никак не значит, что тюрки-азербайджанцы, вправе считать себя хозяевами культурно-исторического наследия албан и поэтому присваивать совершенно чужое достояние.

Тем не менее, в Баку продолжали увертываться от делимитации границы по предложенным официальным Тбилиси вариантам и настаивали либо на разделе монастырского комплекса по принципу «и тебе, и мне», либо грозились заморозить проблему. Собственно, последний вариант и действует поныне.

В «эпоху» Саакашвили обе стороны предпочитали вообще данной темы не касаться и оставить решение проблем до лучших времен. Оно и понятно: вступив в «братский» альянс с Турцией и Азербайджаном, Саакашвили предпочитал в угоду газу, нефти, дешевых кредитов, инвестиций и тесного военно-политического сотрудничества с тюркским тандемом не нервировать Баку из-за Гареджийского кряжа. Грузинской церкви, верующим и обществу было велено молчать в тряпочку и «по мелочам» не беспокоить дружественного соседа. В ответ же Азербайджан решил без особых ограничений впускать паломников и туристов на подконтрольный ему участок храмового комплекса. Правда, делалось это с соблюдением всех правил прохождения границы, пусть и безвизового. В случае же, если в Грузии тот или иной непослушный церковный деятель или общественник поднимал тему неопределенности будущего комплекса Давид Гареджи, из Баку реагировали мгновенно, и пограничники перекрывали все пункты прохода и тропы, ведущие к храмам азербайджанской части Кешикчидага.

Таким образом вопрос пограничного Гареджийского кряжа на десятилетия повис в воздухе, пока в Баку 27 февраля сего года не наведалась с официальным визитом новый президент Грузии Саломе Зурабишвили. Как утверждают осведомленные источники в Тбилиси, а также косвенные факты, у грузинской делегации во главе с Зурабишвили состоялся с азербайджанскими коллегами достаточно жесткий разговор по теме границ.

Зурабишвили фактически потребовала (в официальной информации был использован термин «призвала») от азербайджанских властей покончить с вопросом делимитации и демаркации всех спорных участков границы между двумя странами и, в частности, в районе Гареджийского кряжа.

Не будем здесь детально описывать хронологию событий после переговоров Зурабишвили, тем более, что медиа обоих государств подробно касались этой темы днями напролет. Заметим лишь, что отношения сторон взвинтились настолько, что азербайджанцы опять перекрыли пункты прохода на кряже, увеличили присутствие личного состава пограничников в разы. Грузинские общественники, активисты и церковные деятели, не без ведома своих властей, начали устраивать в районе монастырского комплекса акции протеста. В то же время внешнеполитические ведомства двух государств и самые высокие должностные лица выступили с рядом заявлений по теме, где с очень плохо скрываемой нервозностью утверждали о готовности мирно решить проблему. Даже для снятия напряжения на границе, в Агстафе состоялась экстренная встреча командующего погранслужбы Азербайджана генерал-полковника Эльчина Гулиева с начальником пограничной полиции Грузии Теймуразом Какелидзе. Конкретно о чем они пытались договориться, не ясно, и лишь было сказано, что разговор состоялся в дружественном ключе.

Опять же подчеркнем, что на официальном уровне, в частности, азербайджанские провластные источники преподнесли дело так, будто бы напряжения между сторонами совершенно нет и, что вопрос можно уладить без особых затруднений. Несколько по-иному ведет себя грузинская сторона. Заявления по поводу описанной ситуации премьера Грузии Мамуки Бахтадзе и высших чинов внешнеполитического ведомства Грузии получились достаточно сдержанные и, якобы, с претензией на позитивную развязку проблемы. Однако, с другой стороны по ходу развития ситуации совершенно жестко и, даже можно сказать, агрессивно звучат высказывания грузинских церковников и религиозных активистов. В частности, Руис-Урбнисский митрополит Иоба прямо заявил, что азербайджанская сторона в этом вопросе должна вести «правильную политику».

Резюмируя подчеркнем, что налицо не свойственные грузинским властям и обществу за последние десятилетия решительный напор и требовательность в отношении Баку. И наоборот, в поведении азербайджанских властей бросается в глаза определенное замешательство и попытки в очередной раз замазать тему, оттянуть и перенести сроки конкретных обсуждений. Вместе с тем, факт того, что в «безоблачные» отношения двух стран начали заползать тучи, неопровержим, сколько бы стороны (в особенности, азербайджанская) не утверждали бы обратное.

Исходя из всего сказанного следует заключить, что неоднократно утверждаемая нами в ряде предыдущих статей мысль о желании Грузии высвободиться из пут турецко-азербайджанских объятий, постепенно приобретает реалистические контуры. В стремлении максимального противодействия российской политике в регионе, а также обеспечения дешевыми энергоресурсами и капиталом, Грузия в кои-то веки была вынуждена вогнать себя в фарватер тюркских политических и экспансионистских устремлений, вследствие чего на долгое время затаила способность адекватно реагировать на капризы становившихся с каждым днем все спесивее «дружественных» соседей. Повисшая в воздухе проблема границ одна из таких капризов, которую в набравшемся решительности Тбилиси, по-видимому, более не хотят терпеть. Тем более, если вопрос помимо политико-административной составляющей имеет еще и религиозно-культурологическое значение. А ведь всем давно уже известно, насколько ревностно и болезненно относятся в Грузии к такого рода проблемам.

Однако, в завершении, в двух словах изложим здесь еще одну проблему относительно Гареджийского кряжа. Проблему, о которой в Тбилиси за глаза говорить не любят, а в Баку и подавно такая постановка вопроса сродни ереси. Оно и понятно…

Дело в том, что с высот находящегося в 60-и километрах к югу от Тбилиси Гареджийского кряжа грузинская столица видна как на ладони и оттуда вообще хорошо просматривается все сердце Грузии – долина Куры. Автору этих строк лично приходилось в приватных разговорах слушать от некоторых грузинских коллег, что грузины испытывают сильный дискомфорт от осознания одной только мысли, что Гареджийский кряж уж очень удобная позиция для неких, скажем так, недружественных действий. Конечно, грузины не хотят верить в такое развитие будущего, но одно ощущение такой «подконтрольности» возымеет сильное психологическое воздействие, которым, очень возможно, пользуются в Баку. Не тем ли объясняется упорное нежелание Азербайджана решить проблему делимитации границ? С этого угла зрения Гареджийский кряж приобретает не только административное значение и культурологическую ценность, но и является военно-стратегическим фактором в целом регионе. Имея в виду это, можно предположить, что обе стороны, в первую очередь, скрытно конфликтуют отнюдь не из-за монастырей комплекса Давид Гареджи, а за господствующие высоты кряжа.

Тем самым получается, что проблема имеет более глубинные причины, как бы второе дно, мысли о котором, однако, и Тбилиси, и Баку ревностно держат при себе, не говоря уже о том, что усердно скрывают друг от друга.

Нельзя не согласиться, что такая версия заслуживает особого внимания.