Как Ильхам Алиев унижает свой народ. В Азербайджане отцы отрекаются от детей

Широко шагает Азербайджан по просторам демократии, либерализма и гуманизма. Именно так позиционирует официальный Баку себя любимого в глазах мирового сообщества и, заодно, забитого и бесправного своего народонаселения. Остервенелая борьба азербайджанских властей за укрепление такого имиджа уже давно стала притчей во языцех и едва ли на Апшероне способны адекватно воспринимать хоть малейшую критику в свой адрес по поводу совершенно пустого и лишенного хоть какой-нибудь основы самокрасования. И если еще Гейдар Алиев в ответ на претензии относительно ущербности азербайджанских институтов демократии оправдывался, мол, «демократия – это не яблоко, чтобы так быстро и просто его купить на базаре», то ныне Ильхам Алиев и вовсе не склонен по примеру отца ссылаться на нерешенность карабахской проблемы или запрашивать дополнительное время не исправление ситуации. Он не приемлет никаких замечаний, и даже не гнушается периодических заявлений, что именно западному сообществу следует поучиться у Азербайджана тому, что есть соблюдение прав и свобод общества и человека.

Между тем, каково истинное положение дел в так называемой «аналогуолмаяновой» республике, доподлинно известно. О творимых беззакониях, тотальном попрании основополагающих прав и авторитарности правящего в Азербайджане режима сказано, написано и накоплено очень много материала, причем, основанного на азербайджанских же первоисточниках, и в очередной раз затрагивать здесь тематику всех аспектов специфической «азербайджанской демократии» не считаем целесообразным.

Однако, обратим внимание лишь на один единственный нюанс, который поможет нам избежать необходимости всеобъемлющего анализа азербайджанской действительности, и, вместе с тем, как лакмусовая бумага наглядно продемонстрирует истинное лицо нынешней азербайджанской власти и степень ее приверженности демократическим ценностям.

Итак, речь пройдет о приобретающей в Азербайджане массовость традиции подчеркивать свою лояльность правящему режиму путем публичного отказа от «нерадивых» родственников – оппозиционеров.

Общеизвестно, что одним из краеугольных камней ценностной системы демократии, это – личностная правовая ответственность гражданина перед законом. За совершенное преступление, за правонарушение любого толка юридически ответственно исключительно лицо, совершившее это самое преступление, но ни в коем случае не лица, состоящие с ним в кровной, брачной или дружественной связи. Более того, истинные демократические общества уже давно пересилили и моральную компоненту этого вопроса, совершенно нейтрализовав в своей среде широко распространенную в прошлом практику морально-психологического давления и маргинализации личностей за поступки их близких и родственников. На просторах «ойкумены» западной цивилизации процесс кристаллизации базового принципа личностной юридической ответственности был болезненным и растянулся на тысячелетия, начиная с вехи формирования «римского права» и вплоть до установления советских порядков, закрепленных в Конституции СССР и производных от нее сводах законов. И даже в XX веке, в эпоху ленинского-сталинского режима граждане большевистского государства вовсю натерпелись несчастий из-за «антинародных» проступков своих родственников и близких. Пещерная по своей сути практика маргинализации граждан по причине их родства с неугодными режиму личностями была закреплена имеющими юридическую силу санкциями и затронула широкие слои общества. Жена «антинародника», его дети, родители, братья и сестры зачастую лишались права на учебу, работу, возможности проживания где-либо по собственному усмотрению и т.д. Таких несчастных гнобили во всех смыслах этого слова, кроме государственных санкций пуская в дело также механизмы общественного давления. Подобное моральное гнобление доходило до совершенного абсурда, ибо даже своих детей «добропорядочные» граждане не допускали до совместной игры в песочнице с ребенком «антинародника».

Единственной возможностью частичной реабилитации ущербного статуса «родственника антинародника» тогда считался публичный отказ родни от «преступника». Отречение приветствовалось режимом и отреченцам открывался доступ к советским «благам», чем и воспользовались очень и очень многие из них. И только малая часть воздержалась от такого воистину постыдного и богомерзкого способа реабилитации. Режиму же в лице отреченцев угодны были в конец морально уничтоженные личности, рабы, принужденные выбором возложить на алтарь свое человеческое достоинство, взамен на место в социуме.

Опять же напомним, что происходило это в эпоху, когда человечество вплотную приблизилось к черте своего цивилизационного и технологического расцвета и казалось бы уже полностью встряхнуло с себя пещерные пережитки прошлого.

Однако, пересилены ли эти отголоски сегодня, когда считается, что большевизм с его вырожденным общественным укладом и токсичной антигуманной идеологией явился в жизни цивилизованного мира заключительной стадией избавления от пещерности? Конечно же нет, ибо на пространстве так называемой демократической ойкумены осталось еще государство и общество, которое широко практикует методы, о которых выше шла речь.  Это государство и общество - нынешний Азербайджан, который позиционирует себя частью этой ойкумены, поскольку географически и исторически явился наследником территории, тем или иным образом опосредованно причастной к процессам формирования нынешнего «расширенного» западного демократического мира. Во всяком случае объективно Азербайджан – это не африканская Руанда и не Папуа Новая Гвинея в Океании, а евразийский субъект, считающий себя носителем ценностей европейской цивилизации, и даже проводником этой цивилизации на Восток.

Здесь оставим в стороне рассмотрение всех других аспектов и всестороннюю критику того, что называется «азербайджанская модель западной демократии» и опять же лишь на простом примере покажем, что на деле это государство, во всяком случае в условиях аливеской власти, никоим образом не в праве именоваться демократическим и, тем более, разделяющим ценности цивилизационного прогресса.

Речь пойдет о том же институте отречения, чудовищная практика которого доказывает полнейшую несостоятельность институтов демократии в этой стране, и колоссальную отсталость его общества в плане осознания и реализации своих прав и свобод. Конечно, на «конституционной» бумаге критерии демократичности азербайджанского государственного уклада и, в особенности, фундаментальный принцип единоличной ответственности, совершенно созвучны общемировому прогрессу в области права, однако на практике мы имеем дело с традициями и устоями родоплеменного уклада жизни, к тому же, помешанного на опыте большевизма. Приведем лишь несколько эпизодов касательно интересующего нас аспекта.

В июле 2019 года экс-министр внешнеэкономических связей АР Гудрат Гулиев публично заявил, что отрекается от своего сына Мурада Гулиева. По его словам, проживающий в США Мурад в соцсетях «спекулировал именем и деятельностью отца, дав возможность заинтересованным кругам использовать этот факт против отца».

Заявление экс-министра по поводу причин отречения от сына туманно, однако не для азербайджанских властей, которым и было в принципе адресовано это послание. Суть же вскрывается на примере другого аналогичного случая, где очередной отреченец – отец прямо проливает свет на причины своего поступка.

Так, в сентябре 2015 г. отец бежавшего в Голландию оппозиционера Расула Мурсалова Маариф Мурсаллы распространил в соцсетях следующее заявление: «С сегодняшнего дня мы знать его не хотим и прекращаем с ним всяческие связи». Эта часть заявления предназначалась властям. Затем Мурсаллы добавляет комментарии к отречению, на сей раз, надо полагать, предназначая их своей совести, как бы пытаясь оправдаться перед ней: «Несмотря на то, что он в Голландии, а мы здесь, нас и наших родственников представители госструктур просто замучили своими угрозами. Полицейские то и дело врывались к нам в дом, а бывало и нас вызывали в полицейский участок… Конечно, никто так просто не откажется от своего ребенка, от своего сына. Я вынужден был это сделать, чтобы от нас отстали».

Слова Мурсаллы прямо свидетельствуют о давлении на членов его семьи со стороны власти по причине оппозиционной деятельности его сына Расула. Причем для властей не имеет никакого значения, разделяют ли политические взгляды диссидента члены его семьи или нет. Мурсаллы явно дает понять, что мысль о публичном отречении была ему продиктована властями. Ему и его семье угрожали самыми страшными последствиями. Иначе как же понимать тот факт, что к отречению от сына принудили не только родителей, но и пятилетнюю сестру оппозиционного активиста?

И Расул Мурсалов, и Мурад Гулиев, о котором речь шла выше, являются критиками алиевского режима, не более того. Они не преступники, не предатели родины и не ненавистники своей страны, но алиевщина своим излюбленным методом подмены понятий уравнивает нелюбовь к правящей в Азербайджане семье с предательством родины и спускает на «провинившегося» и его родню карательные органы.

Расчет прост и, можно сказать, гениален.  Отреченцев в конце концов сами власти формально оставляют в покое, но после факта отречения эти несчастные попадают под нещадный прессинг общества, считающего их поступок позорным и мерзким. Унижение перед властью, а затем и перед обществом уничтожает их морально, разламывает хребет и втаптывает в грязь, отмыться от которой более не представляется возможным.

О детальной продуманности такого гнобления свидетельствуют слова депутата азербайджанского парламента Захида Ордужа: «Не понимаю, что же это за отец, который отказывается от своего сына только потому, что на него оказывают давление полицейские? Значит, он и в другой ситуации может это сделать». Кроме того, Орудж выразил сомнения по поводу того, что именно власти заставляют родственников отказываться от «провинившегося» члена семьи. Лукавые слова Оруджева – это «контрольный выстрел в голову» отреченцев, приговор опущенным, не достойным занимать подобающее место в обществе, ну и конечно же своеобразная месть их провинившимся родственникам – оппозиционным алиевоненавистникам.

Другой пример. В 2016г. сын тогдашнего пресс-секретаря МО Азербайджана Эльдара Сабироглу Руфат Сафаров имел неосторожность высказать ряд нелестных мыслей о царящей в республике коррупции и феодальных нравах. Руфат к тому времени преуспел в карьере правоохранителя и дослужился до должности следователя прокуратуры Зардобского района. Его отец был должностным лицом в Министерстве обороны и был на хорошем счету у властей, несмотря на периодические ляпы в сводках МО (к примеру, именно Сабироглу является автором ставшей легендарной мысли о переизбытке тестостерона в крови азербайджанских солдат). 

Надо сказать, что Сабироглу еще и считался соратником Гейдара Алиева и сооснователем партии «Ени Азербайджан». Но даже эти его заслуги не спасли сына Руфата от кары Ильхама Алиева. За «антигосударственные» высказывания на Руфата сразу же завели уголовное дело по статье 311 (Получение взятки) УК Азербайджана. Суд приговорил опального следователя к девяти годам заключения. Правда, уже в 2019 г. Ильхам Алиев специальным указом его помиловал, но к тому времени история с отречением его отца уже умела место. И есть все основания полагать, что между Сабироглу и властями была заключена негласная сделка, результатом которой стало публичное и унизительное отречение отца от сына в обмен на его свободу. Вот что написал тогда Сабироглу в открытом письме сыну на своей странице в Facebook: «Руфат, я не хотел бы, чтобы так получилось. Но это моя судьба. Мне ничего не остается, как смириться… Можешь считать это мое письмо завещанием… Я желаю тебе счастья. Если после смерти ты подойдешь к моему телу, моя душа не смирится с этим. С этого момента я не твой отец. И на мою могилу не приходи, я этого не хочу».

Далее можно упомянуть аналогичную историю с отречением всей семьи от оппозиционного журналиста, основателя медиаплатформы Meydan TV Эмина Милли и еще много подобных эпизодов, однако в этом более нет смысла, поскольку все они схожи по форме и содержанию. И надо ли продолжать рассуждения о том, сколь бесчеловечными и воистину богомерзкими являются такого рода издевательства над человеческим достоинством?

Думается, комментарии излишни. Следует лишь резюмировать, что только один этот рисунок изнанки азербайджанского государственного фантика вскрывает истинную цену «успехов» этой страны в деле построения демократических институтов и правового общества.

Но ведь есть еще и моральный аспект проблемы. Любящему разглагольствовать по теме «анологуолмаяновых» достижений Азербайджана Ильхам Алиеву бесстыдства не занимать, как и не занимать страха у ведомого им в никуда забитого и бесправного общества, более подходящего под определение «планктон».

Ведь действительно, сколь одурманенным должно быть общество, сколь лишенным сознания, самолюбия и смелости, чтобы смириться с тем фактом, как властвующий клан строит из себя «святое семейство», с фиглярством наводняет умы подданных идиллией любви, обожания и взаимоуважения в алиевском семейном очаге, выставляет свое гнездо в пример прогрессивному миру и вместе с тем ломает другие неугодные семьи, растаптывает достоинство и плюет на Богом данное право каждому человеку самому вершить судьбу отношений со своим родителем и чадом!