Лев Аскеров и его совесть: последний разговор

О том, как лажанулась азагитпропаганда с опубликованной в «Независимой газете» статьей об «армянском следе Сумгаита» сказано уже предостаточно. Российские и армянские эксперты досконально и по буковкам разобрали всю бредятину под названием «Сумгаитская трагедия. С чего начиналось и как это было», доказав лживость приведенных в ней утверждений с ног до головы. И, конечно, «контрольным выстрелом» в уродливую голову азагитпропаганды стал ответ руководства центрального архива ФСБ РФ на запрос Вадима Гомоза подтвердить или опровергнуть наличие документов, на которые ссылался автор публикации в «Независимой газете». Как и ожидалось, заместитель начальника архива Н. Иванов педантично и истинно по-чекистски заявил в ответном письме: «Сообщаем, что ЦА ФСБ России запрашиваемых документальных материалов не хранит».

Таким образом, дело стало за прокуратурой РФ, которая, по некоторым данным, может возбудить дело в отношении авторов затеи по статье «клевета и разжигание межнациональной розни».

Признаюсь, лично мне не хотелось бы видеть увенчанную сединою голову публициста  Льва Аскерова, который и сварганил эту дешевую писульку, склоненной в горестном раздумье к стенке камеры где-нибудь в Бутырке. И уж вовсе не было бы приятным лицезреть, как Лев Мабутович улепетывает по подворотням на слабеньких своих стариковских ножках от злостных армянских карателей, о чем в стиле «караул» предупреждает уже российские правоохранительные органы глава Московской общины азербайджанцев Шамиль Тагиев. Впрочем, я и не верю ни в первый, ни во второй варианты наказания Льва муаллима. Ибо, что касается гипотетических суда и следствия, то они растянутся на тысячелетия, и скорее Лев Мабутович вознесется в небеса или скатится в ад после естественной своей кончины, прежде чем будет объявлено о первом заседании процесса по делу его лживой статьи в «Независимой газете». Относительно самосуда над завравшимся Аскеровым, то вряд ли какой-нибудь армянин, даже тот, кто воочию видел и пережил сумгаитскую резню, позволит себе малодушно выследить и отдубасить восьмидесятилетнего лгуна в глухой подворотне. На то надобно иметь тупость скинхеда, помноженную на животные инстинкты сумгаитского каннибала.

Словом, ежели по мне, то никакое из перечисленных наказаний ему не годится. Но вот чего очень хочется, так это того, чтобы посреди ночи в дверь спаленки Льва Мабутовича постучалась его совесть в облике бакинского пионера Левушки в шортиках, вошла, уселась перед ним на табурете и воззвала бы укоризненным голоском:

«Что же ты сотворил со мной Лев муаллим? Ведь рос я, вскормленный заветами дедушки Ленина, и сообразно им честность и бескорыстие возвел в главные мерила человеческой жизни. А куда ты дел заповеди советского журналиста, усердно впитываемые за годы учебы в Казанском университете? Что сталось с «не лги», с «не филонь», с «не перевирай факты», с «не опускай планку профессионализма» и с кучей других подобных требований к себе?

И вообще, куда девалась писательская этика и чистые помыслы художника, наконец? Ладно бы, правду о сумгаитских погромах так оболгали Гамид Гамидов или Бахрам Батыев или Фарид Теймурханлы… Они же из необуржуазного поколения журналистов-недоучек, которое за бренные манаты готово принизить значение классической теории Адама Смита в сравнении с экономическими прогнозами главы азербайджанского ЦБ Эльмана Рустамова, готово убеждать, что блоха красивее единорога, и что в контурах унитаза больше искусства, чем во флорентийской скульптуре Давида.

Что же касается армянской темы, то этому поколению сам аллах велел ставить все с ног на голову. Оно на том выросло, на том и научилось лепить буковки друг к дружке… Но ты…ты… Ведь ты питал свои литературное вдохновение из ностальгических лучистых лет прошлого, ты припадал как жаждущий путник к роднику воспоминаний, переполненных чистотой, радостью и конечно же армянскими друзьями юности. И даже в последней своей статье, посвященной дню рождения своего коллеги и однокашника Расима Агаева, ты восхищенно макал свое перо в воспоминаниях былых времен, в юности, восторженно описывал выпускной вечер, опьяненных ожиданием счастливого будущего моих с тобой одноклассников и восхитительный рассвет над Каспийским морем. А что за стиль, что за слог, что за манера повествования! Истинный Бунин, ни дать ни взять…

Знаешь что, Лев муаллим, я всегда хотел верить, что у тебя есть стержень. Ты, я думал, остался тем же честным и светлым пацаненком в шортиках, то есть мной, для которого понятия правды  и справедливости не остались просто кумачовым лозунгом  пионерско-комсомольской обыденности, но просочились во внутрь естества, как само собою разумеющееся. Поэтому когда во времена коммунизма ты восхвалял партию по каждому поводу и без, я думал что ты искренне веришь в нее и хвалишь, поэтому был рад за тебя. Когда во времена гейдаралиевского независимого Азербайджана ты с тем же рвением начал восхвалять его власть, мне показалось, что ты чуточку лукавишь, но не можешь позволить себе перестать восхвалять общенационального лидера, поэтому я прощал тебе.

Затем, когда в ильхамалиевскую эпоху твои восхваления в его адрес переросли в откровенное лизоблюдство, я понял, что наша с тобой связь обрывается, корень рвется. Ибо ты с высоты своих лет хоть и в праве более не потворствовать власти, но сам не хочешь не угодничать. А это, знаешь ли, конец. Конец интеллигенту, конец литератору – моралисту, его дюжине книг, званию члена союза писателей СССР, конец его чистым устремлениям, честности, восхитительному рассвету над Каспием и конец связи со мной, то есть с собою самим.

Совсем скоро (тебе уже целых 80) придет время расплатиться по счетам с этой жизнью, и хоть я и пионер, но верю, что судить тебя в том измерении будет Бог, а не Гейдар Алиев, глупо возведенный тобою в ранг небожителя. И тогда Он спросит с тебя за то, что ты выменял  правду жизни на черепки. И, кстати, ложь про Сумгаит будет там не на последнем месте, ибо из страсти угодить идолам во власти оболгана тобой не история о пропавшем сахаре из сахарницы, а человеческая кровь.

Будь здоров Лев муаллим, Лев Маас или как еще тебя по-литературному. И забудь навсегда о бакинском пионере Левушке. Мы с тобой уже разные личности».