Геранбойская сага или черта между спектаклем и реалиями в азербайджанской действительности

Парад отставок глав районных администраций в Азербайджане внезапно был приостановлен после одного занятного случая в Геранбое. Напомним, что до этого самого случая Алиев выбросил с должностей, а впоследствии и арестовал, руководителей администраций Акстафы, Евлаха, Билясувара, Нефтчалы и Имишли. Кроме того, досталось и чинушам помельче, таковым как, к примеру, глава поселка Бинагады. Все эти достопочтенные муаллимы, как мы раньше не раз писали, в свое время числились в активе партии «Ени Азербайджан» и были назначены на свои посты Алиевым с самых первых лет его президентства, пригреты им, обласканы и задарены кучей орденов за добропорядочную службу партии и отечеству. Но вот, президент решил один за другим избавиться от своих верных соратников, дабы экстренно очистить пространство возле государственной кормушки для молодых кадров из команды своей супруги. Ведь лучезарной ханум не хочется исполнять свои будущие президентские обязанности в окружении районных чурок с внешностью и манерами средневековых сельджукских беков. Для заполнения  вакансий в свите ей требуется более утонченная публика, могущая обеспечить достойный фон ее блистательному образу. Впрочем, это к слову…

Мы же вернемся к тому самому занятному случаю. Так вот, в мае два пастуха из поселка Гызылгаджилы Геранбойского района, воодушевленные «борьбой» президент-муаллима против несправедливости и классовых притеснений, решили опять дать ход своей тяжбе с односельчанами, которая на протяжении долгого времени никак не могла разрешиться. Дело в том, что упомянутые пастухи Арзу Вердиев и Эльдар Мусаев были изгнаны вместе со скотом с земельного участка, который считали своим, в подтверждение чего имели соответствующие документы. Экспроприировавшие земельный участок односельчане, в свою очередь, размахивали документами, в которых указывалось, что названная территория в свое время была передана Вердиеву и Мусаеву в незаконном порядке, поэтому на нее у них более нет никаких прав. Вердиев с Мусаевым имели основания полагать, что за экспроприаторами стоят представители ИВ Геранбоя, учинившие неразбериху с бумагами и за мзду организовавшие рейдерский захват земельного участка.

Так как география отставок и арестов глав администраций в Азербайджане на тот момент ширилась, грозясь включить в себя и Геранбойский район, а антикоррупционные спичи президент-муаллима денно о нощно лились из телевизоров, утюгов, чайников и банкоматов, то Вердиеву с Мусаевым пригрезилось, что в испуге за содеянное власти Геранбоя пойдут на попятную и закрепят за ними спорную землю.

Вот с таким вот ожиданиями господа овцепасы наведались в районную администрацию, где запросили приема у главы ИВ. Тот перенаправил господ к своему первому заму Джейхуну Гасанову с наказом как следует разобраться в их деле. Поскольку стенограмма разговора не велась, то доподлинно не известно, как и на какой стадии поначалу мирная, задушевная беседа вдруг перетекла в перебранку, крики и оскорбления, а в конец и вовсе метоморфировалась в остросюжетный вестерн. Есть, однако, предположение, что случился поворотный момент тогда, когда на совет Гасанова пастухам-елдашам подобру-поздорову убраться из здания администрации, предварительно запихнув свои документы в… (здесь мы опускаем пикантные подробности), господа Вердиев с Мусаевым  пригрозили донести свою жалобу до самого президент-муаллима. Мол, только у него, народолюбивого поборника справедливости, можно найти управу на таких вороватых чиновников, как Гасанов с шефом. Именно этот манифест, по всей вероятности, послужил стимулом для окончательной и бесповоротной вестернизации всего сюжета. Обозленный наглостью жалобщиков Джейхун муаллим набросился на них с кулаками и стал колотить прямо у себя в кабинете. На крики и шухер сбежались сотрудники администрации, всевозможные завотделы, замы завотделов, секретари и прочая челядь. Но, вместо того, чтобы отгородить страдальцев за правду от беснующегося Джейхун муаллима, они из солидарности с Гасановым принялись каждый вносить свою скромную «рукоприкладную» лепту в дело физического воспитания несмышленых овцеводов.

Неизвестно как, но во всеобщей суматохе один из линчуемых господ – Эльдар Мусаев смог улизнуть из кабинета. Но вот господину Вердиеву повезло намного меньше. Ему основательно намяли бока, но и это, сочтя недостаточным, под гики и улюлюканья  выбросили бедолагу из окна кабинета, который был, кстати, на втором этаже администрации!

Можно  предположить, что на этом мучения господина Мусаева должны были закончиться.

Ан не-е-ет!

Оказалось, что неподалеку от места приземления Мусаева стояли гурьбой водители служебных автомобилей администрации. Шлепнувшись оземь, страждущая за справедливость полуживая жертва оказалась как некстати желанным подарком для зевающих от безделья водил. Эти тоже, подбадриваемые неистово орущим из окна Джайхун муаллимом, набросились на Вердиева и стали в буквальном смысле топтать его на асфальте. Затем опять поволокли в здание администрации, где была продолжена третья серия геранбойской саги.

Из сводок прессы невозможно установить, каким чудом овцепасам-компаньонам удалось после стольких испытаний вообще остаться в живых, но факт в том, что жизнь в них теплилась, когда они доползли до геранбойской штаб-квартиры СНБ Азербайджана.

Вероятно, в них теплилась надежда, что спецслужбисты, увидев их состояние, все же заведут уголовное дело. Ведь известно, что впавших в немилость к президент-муаллиму глав администраций брала именно СНБ. Поэтому и направились они туда.
Грозные стражи закона прежде всего оказали первую медицинскую помощь пострадавшим гражданам, запротоколировали их показания  и направили Вердиева с Мусаевым в больницу, предварительно пообещав разобраться и дать ход делу.

Тут бы покалеченным и униженным Вердиеву с Мусаевым вскрикнуть со слезами «Машаллах!» (Слава Аллаху)…

Ан не-ет !

Потому как дело это согласно пророческой рекомендации самосудчика Джейхуна муаллима было все же запихнуто… (пикантные подробности опускаем), благодаря стараниям все того же СНБ. И вообще, всей азербайджанской прессе, которая в день описанного инцидента смаковала историю, недвусмысленно намекая, что общество ожидает от президента наказания оборзевших геранбойских чиновников, было настоятельно рекомендовано из соответствующих инстанций, чтобы к теме этой больше никто не возвращался. Во всяком случае, все газетчики замолкли в тряпочку и горькую пастушью судьбу уже не смели оплакивать. Более того, через пару дней эти самые СМИ, как один, синхронно опубликовали официальные разъяснения Геранбойской ИВ о том, что упомянутых граждан никто в администрации и пальцем не коснулся, а они сами с криками и оскорблениями ворвались в кабинет к Джейхуну Гасанову и требовали от него закрепить за ними право собственности на чужую землю, в обратном случае грозясь устроить погром в администрации.

Затем в редакцию пришло коллективное письмо от жителей поселка Гызылгаджилы и села Ашагы Баллагая, тех самых, которые и отобрали землю у пастухов. Дескать, земля эта по закону наша; в районной администрации и прежде всего в Гасанове мы души не чаем; а граждане Арзу Ведиев с Эльдаром Мусаевым – экспроприаторы, провокаторы, поклепщики и, вообще, сволочи неописуемого масштаба, которых прежде земля не носила.

Вот такой вот случился эпизод в эпопее борьбы Ильхама Алиева против чиновничьего произвола и коррупции в районах.

Наверняка в президентскую голову после случившегося затесалась мысль: «Я ему (народ) спектакль показываю, а он вздумал все принимать за чистую монету. Ведь если дать ход делу каждого несправедливо ущемленного в правах Мамеда или Рафика, так никаких чиновников не наберешься ни из моего, ни из мехрибаниного окружения. Нет, уж лучше сворачивать эту лавочку реформ в районах, пока гардаши всамделишно не уверовали в демократизацию нашего неосельджукского султаната».

Словом, история эта наглядно и жирненько подвела черту между спектаклем и реалиями, властью и бесправным людом, делом и словом в азербайджанской действительности.

А между тем, бедолаги Вердиев с Мусаевым так и будут отовсюду слышать грозные спичи президент-муаллима о борьбе с произволом: из телевизоров, утюгов, чайников и даже капельницы, под которой очень может быть, лежат до сих пор.