Что общего между Ричардом Хогландом и Остапом Ибрагимовичем?

На днях сделанное в отношении перспектив разрешения карабахского конфликта заявление бывшего сопредседателя от США Минской группы ОБСЕ Ричарда Хогланда  порядком всполошило Ереван и Баку. И в Армении, и в Азербайджане власти, экспертные круги и СМИ, можно сказать, были застигнуты врасплох столь неожиданным предложением Хогланда и не спешат пока с оценками, а внимательно изучают слова американского чиновника. Стороны гложет вопрос: какие подводные камни может скрывать для них хогландовская инициатива?

Напомним, что Ричард Хогланд в интервью «Голосу Америки» высказал мнение о том, что после последней эскалации ситуации на армяно-азербайджанской границе возникла необходимость более предметного подхода к проблеме сохранения относительной стабильности в регионе, пока армяно-азербайджанское противостояние не переросло в полномасштабную войну, остановить которую посредникам Минской группы будет уже не под силу. По мнению Хогланда, Минская группа фактически утратила контроль над ситуацией, и проблема требует прямого вмешательства в конфликт международной организации рангом несравнимо выше, чем ОБСЕ. «Лично я считаю, - заявил Хогланд, - что вопрос должен стать проблемой ООН, и единственный путь – это оставить Нагорный Карабах под протекторатом ООН на неопределенное время. И в дальнейшем, спустя годы, когда, возможно, эмоции поостынут, обе стороны смогут изъявить свои желания на будущее под руководством ООН».

И вот стороны опешили от этих слов. Дело не в том, что за все время продолжения конфликта разговоров о формате с протекторатом не было. Напротив, такие предложения тоже витали. Хотя не уточнялось, какая организация или государство или группа государств могла бы взять на себя роль протектора над территорией Нагорного Карабаха. Речь преимущественно шла о принципе применения модели протектората как такового, но возможно, из-за неприятия самой идеи сторонами конфликта, абстрактные разговоры на эту тему всякий раз сворачивались. На самом деле, на сей раз в Ереване и Баку насторожились по причине сопутствующих этому предложению разъяснений Хогланда относительно сложившейся окончательной и бесповоротной тупиковости ситуации вокруг карабахского вопроса. Хогланд дал понять, что, по крайней мере, одному из трех сопредседателей, а именно, Вашингтону, на данном этапе никакие переговоры более не представляются перспективными, и что стороны не могут рассчитывать на результаты решения конфликта в свою пользу ни в дипломатическом, ни в военном плане. Хогланд прозрачно намекает, что терпение США иссякло, поскольку из-за крайней антагоничности позиций сторон не только не фиксируются подвижки вокруг вопроса Карабаха, но и ареной активного противостояния между армянами и азербайджанцами постепенно становится весь регион, а после событий с конфликтами диаспор - и весь мир.

С этим уже надо что-то делать, - прозрачно намекает американский дипломат, - и если противоборствующие стороны не приемлют собственных компромиссов, то следует просто изъять из под их носа сам предмет спора (Карабах) на неопределенное время. По Хогланду, досконально знакомому с позициями сторон и всеми тонкостями проблемы, на данный момент другого взвешенного решения просто не существует. 

Разумеется, американский дипломат в отставке едва ли выступил бы с подобным громким заявлением исключительно по собственной инициативе. Очевидно, что его устами Вашингтон запустил пробный шар для зондирования настроений, прежде всего, в Армении и Азербайджане, и для проверки реакции стран-сопредседателей.

Возможно, Вашингтон руководствуется предчувствиями на счет утраты контроля над положением в регионе в случае, когда активизация там Турции может вызвать ответную и весьма жесткую реакцию Москвы с Тегераном. Подчеркивая свое стремление к полной  самостоятельности, Анкара явно пытается усилить свое военно-политическое присутствие в Закавказье, что чревато нарушением там хрупкого баланса. Естественно, что Россия и Иран, при развитии подобного сценария, каждый в свою очередь или, сообща, прибегнут к ответным мерам, что просто взорвет регион и может скатить его к ситуации 20-ых годов прошлого столетия, когда Красная армия просто-напросто смела с политической доски Закавказья суверенные государства вместе с западными контингентами, их политическими интересами, нефтяными контрактами и геополитическими планами.

Подобные развития ознаменуют окончательный крах ближневосточной политики США и европейских союзников, до сей поры стремившихся взвешенными подходами к карабахской проблематике сохранить, по крайней мере, внешне умеренное поведение Москвы и Тегерана в отношении интересов Запада в Закавказье. Однако, речь нынче идет не столько о самом Карабахе, а о расползании эскалации за его пределы, с пропорциональным тому ростом напряжения между Россией и Тегераном, с одной стороны, и завлекаемой турками в авантюру натовской коалиции, с другой. Едва ли можно поверить, что Вашингтону на данный момент надобно ворошить «пчелиный улей» Закавказья. В таком случае возникает вопрос: зачем тогда американцы не давят на саму Турцию с призывом остепенить риторику в отношении Армении и умерить аппетиты? Вопрос этот риторический. Хотя, учитывая целый ворох проблем, которые Анкара уже создала в различных направлениях для США, озвученный вопрос не слишком  актуален.

По сути, американцы хотят купировать перспективу назревающего регионального взрыва изъятием на неопределенное время из международной повестки карабахской проблемы. Предложенная Хогландом идея – есть что-то вроде технической консервации или заморозки вопроса, когда дух вражды между армянами и азербайджанцами вне сомнений останется, однако предпринимать предметные действия друг против друга они не смогут по целому ряду причин. Ситуация, таким образом, в некотором смысле разрядится, региональные силы выйдут снова на баланс, ну а дальше покажет время, которое, кстати, можно будет каждый раз пролонгировать.

С точки зрения интересов Вашингтона  эта идея, конечно, заманчива, но весь вопрос в том, что она является именно «идеей» и пока не более того. Как в Вашингтоне планируют  претворить ее в реальность, не совсем понятно. Как будут доказывать ее рациональность Еревану и Баку, а также, собственно, карабахской власти и народу? Как подведут к согласию Москву и Европу в лице Парижа? Какие правовые и политические механизмы задействуют для создания протектората? Какой состав международных миротворческих сил согласуют для установления гарантированной защиты территории и протекторатного статуса Карабаха? Каким образом будет проводиться разграничение противоборствующих ныне армий?

Вопросов настолько много, что на них не хватит и десятков страниц. Если даже предположить, что предложение Хогланда жизнеспособно и может рассчитывать на всестороннюю поддержку заинтересованных сторон, то на одну лишь разработку всех механизмов и норм могут уйти годы, если не десятилетия.

Конечно же, сам Хогланд понимает это, как ни кто другой, тогда как проблема, по его словам, требует незамедлительного вмешательства. В таком случае, где изюминка его идеи или в чем кроется ее подвох?

А пока в Ереване и Баку силятся над разгадкой хогландовской задачки, мы вспомним весьма характерный эпизод из бессмертного романа классиков Ильфа и Петрова, когда  Остап Ибрагимович спокойно упрятывает себе в карман куш, не поделенный Балагановым  и Паниковским. Как бы циничным не выглядело приведенное сравнение, возможно, именно таким представляют себе в Вашингтоне разрешение наболевшей проблемы Арцаха.