100 лет молчания. Свидетели геноцида армян о самых горьких страницах своей жизни

Чудом спасшиеся от геноцида армяне до 1960-х годов старались не вспоминать о тех трагических событиях. Женщины молчали о том, как они, будучи девушками, подвергались надругательствам. Мужчины не хотели рассказывать, как на их глазах унижали родителей и насиловали сестер. Те, кто выжил, прятали старые тайны под могильной плитой. Так было очень долго.

Потом многое изменилось. Когда еврейские матери потребовали от своих детей раз и навсегда заучить наизусть имена всех ответственных за холокост, среди армян зазвучали преданные забвению истории. Наконец, подросло новое поколение — свободное, образованное и зрелое. И они заставили своих родителей говорить.

Слово за словом, рассказ за рассказом, история за историей — и трагедия устами тысяч людей обрела, наконец, четкие очертания. Оказалось, что нет в армянском народе ни одной семьи, избежавшей удар геноцида. По крупицам человеческих судеб свидетельства очевидцев превратились в исповедь целого народа.

К столетию геноцида армян в Османской империи «Лента.ру» публикует проект Ваана Степаняна «100 лет молчания», посвященный жертвам «Великого злодеяния» (так события 1915 года иногда называет старшее поколение). 
 

Рипсимэ Аджи Саргсян 26.02.1911, родина — деревня Тавшанли
Фото: Ваан Степанян / PAN Photo; текст Кристине Кюрклян / PanARMENIAN.Net, Гнел Налбандян

Я была совсем мала, когда пришли турки. Дома были дедушка и бабушка, турок убил их прямо на месте. Выходи, сказал он деду, а дед, мол, не пойду, у меня корова, жена, внуки, семья, куда я пойду. Турок взял и прибил его. Бабушка выбежала, что ты, говорит, сделал с моим мужем. А он ей тоже: уходи, мол, но бабушка не согласилась, и он и ее убил. Нас вывели, погнали, мы сели в поезд, доехали до Болгарии, до города Базарчик. По пути мы видели тысячи умирающих людей, истерзанных девушек…

Нвард Суджян 01.07.1915, родина — Ван
Фото: Ваан Степанян / PAN Photo; текст Кристине Кюрклян / PanARMENIAN.Net, Гнел Налбандян

Мой отец, Мкртич, был поваром. Он очень вкусно готовил, умел все. Его приглашали на работу в разные места и даже в правительственную столовую. Мать моя, Вардануш, была второй женой отца. Она была умной, преданной семье женщиной, никогда не работала. Я была очень мала, когда наша семья — я, мама и папа — эмигрировали из Вана. Мы все живыми добрались до Еревана. Один знакомый турок предупредил отца о начале погромов, мы собрали все имущество и уехали. Добравшись до Еревана, поселились в центре города, на улице Абовяна, где я и живу по сей день.

Маргарит Мхитарян 01.07.1915, родина — Карс
Фото: Ваан Степанян / PAN Photo; текст Кристине Кюрклян / PanARMENIAN.Net, Гнел Налбандян

Мы из деревни близ Карса, не помню ее названия. Когда начались погромы, родители со мной и братом перебрались в Восточную Армению. Мне в то время было всего несколько месяцев. Брату было около 3 лет, он был очень красивым светловолосым ребенком. Мама рассказывала, что измазала брату лицо и волосы сажей, чтобы его не увели турки.

Андраник Матевосян 01.07.1912, родина — Карс
Фото: Ваан Степанян / PAN Photo; текст Кристине Кюрклян / PanARMENIAN.Net, Гнел Налбандян

Мои отец и мать были простыми крестьянами. В Карсе у нас был дом, участок, скотина. Мне было 6 лет, когда в 1918-м наша семья эмигрировала из Карса в Батум. Мы убегали, не зная куда, но турки бы нас убили. В Карсе убили маминых братьев, моих бабушку и дедушку. Из троих братьев только мне удалось выжить в пути. Многие, не в силах больше нести детей, бросали их в реку, надеясь, что хоть так они останутся живы.

Багдасар Лепеджян 01.07.1915, родина — Адана
Фото: Ваан Степанян / PAN Photo; текст Кристине Кюрклян / PanARMENIAN.Net, Гнел Налбандян

Мой отец, Панос Эфенди Лепеджян, был бизнесменом, торговал мандаринами, коробками, бумагой. Торговал с Россией, оттуда же привозил в Адану нефть, сахар и бензин. Известным был человеком, именитым. Со многими дружил и водил знакомство. Были и враги, но подходить к нему боялись. Такой вот был человек, а я его старший сын. Нас было двое братьев. Один таджик сказал отцу, что собираются сделать турки, посоветовал уходить вместе с семьей. Мы сбежали в тот же день. Я был всего 40-дневным ребенком в пеленках, когда нам пришлось бросить свой дом. Нам удалось добраться до Алеппо (Сирия), отец все устроил, заплатил золотом, нанял верблюда. Мы прибыли с шестью другими семьями. Мы не понесли потерь, но в Адане была убита семья моего дяди.